Литературный Север / АРОООО "Союз писателей России" / Щербинина Т.Ю.

О себе

Я родилась 28 сентября 1970 года в г. Северодвинске. Мои родители всю жизнь работали инженерами на военном заводе "Звездочка", где ремонтировали (а в 90-е годы - резали на металлолом) атомные подводные лодки. Мы жили большой семьей вместе с дедушкой и бабушкой, в трехкомнатной "хрущевке" размещалось 10 человек, я была самая первая и желанная внучка. В садик я почти не ходила, сидел со мной в няньках мой дедушка, потом ему с Камчатки привезли еще мою двоюродную сестру Алену. Ох, и несладко приходилось дедушке Паше сидеть с двумя "санопалками"! Помню на фотографиях его с вечно всклокоченными волосами, мама говорила, что "волосы от вас, девки, дыбом стояли".

Очень рано научили меня читать. В семье любили книги и бережно к ним относились. Помню, как открывала мама старенький трехтомник Пушкина и читала мне сказки (первая любовь моя - конечно, царевна Лебедь и князь Гвидон), а потом в 6 лет - "Руслан и Людмила". Это удивительное начало: "Для вас, души моей царицы, красавицы, для вас одних" до сих пор помню наизусть. Стихов мама мне тоже много читала, а потом я стала читать сама. Были у нас собрания сочинений Есенина, Лермонтова, Блока, Маяковского, а еще два томика очень редкого сборника "Путешествие в страну поэзия". Там-то я и прочла несколько стихотворений Марины Цветаевой, и среди них первое - "Идешь, на меня похожий…". До сих пор осталось в памяти непередаваемое впечатление от этого стихотворения, одновременно - страх смерти и детское изумление оттого, что вроде ничего страшного и не произошло, можно, оказывается, все видеть, все чувствовать и там, потом, после…

Вот оттуда, из раннего детства и началась моя странная любовь к рифмованным строчкам. Надо сказать, что стихи сочинял в молодости мой отец, особенно в то время, когда он служил на флоте (а служили тогда на флоте 4 года). Мой папа - Юрий Николаевич - происходил из семьи уральских казаков, его дед (мой прадед) - Федор Щербинин служил в царской армии и погиб в гражданскую войну на Урале. До сих пор у нас дома хранится его единственная фотография, где прадедушка в военной казачьей форме. (Впрочем, второй мой прадед - со стороны матери, был ярым большевиком, тоже воевал и погиб в плену у белополяков).

Своему папе я обязана еще одним качеством, которое, оказывается, надо воспитывать в детях с самого раннего возраста. Папа научил меня и мою сестру любоваться природой, созерцать и получать удовольствие от этого. Когда наша семья получила квартиру, и мы переехали жить на Ягры, к самому морю, отец каждый вечер усаживал нас, маленьких, у окна - мы любовались закатом. Только сейчас начинаю понимать, как много хорошего дали мне мои родители!

Каждое лето дедушка вывозил нас в деревню, сам он был родом из Верхней Тоймы, но в начале 70-х купил дом за 30 км от Тоймы, неподалеку от Зеленника, в деревне Шидровской. Там жила бабушкина сестра. Ехали мы туда на теплоходе. Как будто в сказку ехали… О, эти дивные красные высокие берега, удивительно красивые пристани, навстречу - катера тянут огромные плоты, ночные огоньки бакенов... Теплоход приставал ночью, и всегда встречал нас дядя Ваня, усаживал все семейство на свою лодочку и начинал заводить старенький мотор, "Ветерок" назывался. Теплоход с огнями и музыкой уже давно исчезал на горизонте, уезжали все другие лодки, а дядя Ваня все дергал и дергал веревочку, бабушка молилась и ругала его… и вот, наконец-то мотор оживал и мы, счастливые, трогались в путь.

Деревня была очень старинная, дома смотрели лицом на Двину, у каждого дома на угоре - своя скамеечка. Внизу, на берегу белые камешки, там вечерами старухи с удочками ловили рыбу. По вечерам на широкой деревенской улице собирались ребятишки - играть в вышибалы, в палку-воровку, в царя Гороха, "у медведя на бору" и еще по-всякому, и мы играли с ними. Вот так проходило мое детство. До сих пор эта маленькая деревня, где и живут-то всего в двух домах сейчас - мое самое любимое место на земле.

В детстве я часто болела, а когда пошла в школу, еще и зрение стало очень быстро падать. Приходилось каждые полгода лежать в больницах, делать операции в Архангельске. Там, в областной глазной клинике, занимались студенты, и они почему-то часто выбирали меня в качестве учебного материала. Поэтому, видимо, и появился у меня интерес к медицине.

После школы, в 1987 году, я поступила учиться в Архангельский мединститут. На втором курсе набралась смелости и пришла в литературное объединение "Поморье", которое вел Анатолий Левушкин. Я была застенчивой, немножко неуклюжей девочкой, но очень хотела казаться решительной и смелой. Стихи читала - как будто бросала вызов неведомым врагам или всему миру сразу (чего уж мелочиться). Вот я пришла и прочла вызывающе жуткие стихи, прямо зарифмованную передовицу газеты "Северный комсомолец" или что-то в этом роде. Огромное спасибо Анатолию Ильичу и всем товарищам из этого объединения, что они меня тогда не раздолбали и не размазали по стенке, а поддержали и даже через некоторое время напечатали мои вирши в газете "Моряк Севера". Дома, кстати, мое увлечение стихами не поддерживали. Мама считала, что у женщины на первом месте в жизни должна быть семья, дом, а на втором - работа. Поэтому от родителей я свои стихи тщательно прятала и скрывала. Но шила в мешке не утаишь! Потихоньку человек попадает в какую-то колею, которая начинает его вести, встречает людей, которые ему помогают.

После окончания института я вернулась в Северодвинск, т.к. распределение уже отменили, скоропалительно вышла замуж и родила ребенка. За те 6 лет, пока я училась, рассыпался Советский Союз. Мир стремительно рушился, а мы не осознавали этого. Заводы стояли, нечего было есть, а я бегала по участку и радовалась, если мне удавалось поставить точный диагноз. А еще начала посещать литературное объединение "Адамант", которым руководила тогда Ангелина Прудникова.

Дальше в моей жизни ничего необычного не происходило. Работала, растила детей. Писала стихи иногда. Иногда что-то удавалось. Чаще я была собой недовольна. Издала две книжки стихов. Вот, в принципе и все.